Гостиница «Сигма» [Сборник] - Страница 88

«А все величайшие научные открытия? — продолжал я размышлять. — Ведь каждое из них — не что иное, как новая толика информации об окружающей нас природе. Разве не так?»

Я придумывал все новые и новые примеры, подтверждающие ту мысль, что все в нашем мире сводится к информации. И представил себе, как в недалеком будущем ученики в школах будут решать такие, например, задачи:

«К бассейну подведены две трубы. Если открыть обе трубы, то бассейн наполняется информацией за пять часов. Сечения труб заданы. За сколько часов бассейн наполнится, если в одну трубу информация втекает, а через другую трубу — утекает…»

Бредя наугад, я снова вышел на главную улицу. Прохожих почти не было. Я чувствовал себя чужим среди маленьких ловких людей, суетящихся и спешащих по своим делам.

Можете представить, как я обрадовался, когда увидел впереди знакомую тонкую фигуру! Это была Оль. Она кормила маленьких мохнатых птиц. Птицы с криками кружились возле Оль, две из них опустились ей на плечи, а наиболее храбрые склевывали корм — крошки информации — прямо с ладони.

— Оль, — позвал я…

— Наконец-то, — произнес рядом чей-то обрадованный голос.

Я повернулся.

— Лежите. Вам нельзя двигаться, — строго сказала девушка в белом халате, вынырнувшая из темноты. У нее было одно лицо с девочкой, только что кормившей с узкой ладошки мохнатых неведомых птиц.

— Оль, — повторил я.

— Да, Ольга. Разве вы меня знаете? — удивилась девушка.

— Конечно, знаю. Вы Оль из страны Инфории…

— Опять бред, — сказал кто-то встревоженно.

— Типичное следствие грибного отравления, — произнес уверенный басок. — Боюсь, придется повторить выкачку.

При словах «повторить выкачку» я почувствовал себя значительно лучше.

— Где вы нашли его? — спросил кто-то.

— В лесополосе.

— За станцией?

— Да.

— Он лежал в двух шагах от полотна, — сказала Оль.

— Угораздило же вас, голубчик, угоститься грибками, — сказал мужчина. После маленьких жителей страны Инфории он казался мне громадиной. — Вот, выпейте-ка это. — Он протянул мне стакан с розоватой жидкостью.

Выпив тонизирующую жидкость, я почувствовал, что окончательно пришел в себя. Не отрываясь, смотрел я на Оль. Смутившись, она отвела взгляд. Мне все казалось, что стоит сделать усилие — и я вновь возвращусь в чудесную маленькую страну, в городок, по улицам которого только что бродил.

— Ну как? — спросил меня врач.

Вместо ответа я поднялся и сделал несколько шагов по комнате.

— Вы отлично держитесь, — сказал он.

Оль улыбнулась мне, и я понял, что мы не можем просто так взять и расстаться. Ведь у нас была общая тайна.

— Ольга, — сказал врач, — проводите кавалера. Он еще успеет на последнюю электричку.

И тут, сунув руку в карман пиджака, я наткнулся на что-то твердое. Окаменевший обломок информации! На моей ладони лежал камень странной формы. Поверхность его, изъеденная непогодой, казалась покрытой письменами.

— Откуда это? — нахмурил брови врач. — Любопытно…

Он долго вертел камень так и этак, словно пытаясь прочесть неведомую надпись.

— Кислота почвы растворила более мягкие вкрапления породы, — сказал он наконец, возвращая мне камень. — Отсюда эти узоры.

Я промолчал. Потому что больше всего на свете не люблю скептиков и тех, кто привык любые происшествия объяснять слишком просто.

БЕСПРОИГРЫШНАЯ ЛОТЕРЕЯ

Даже спартанская обстановка в кабинете гармонировала с характером ee хозяина: шеф компании «Уэстерн» любил повторять, что рабочее место администратора в идеале — та же кабина космического корабля: ничего лишнего. Чалмерс подумал, что слова Джона Вильнертона вроде бы не расходились с делом. Пластиковые стены его кабинета были девственно чисты, ни один портрет, ни одна картина не оскверняли их. Комната была пуста — даже стулья, необходимые для совещаний, были утоплены в стене и появлялись, лишь повинуясь нажиму президентской кнопки.

Сидя на краешке стула перед столом, Чалмерс молчал, не в силах отвести взгляд от массивного пресс-папье, поблескивающего в неживом свете потолочных панелей. Странно, он не мог, как и в прошлый раз, определить на глаз металл, из которого было отлито это сооружение.

Теперь, когда главное было сказано, Чалмерса охватило тягучее безразличие.

Вильнертон перехватил взгляд Чалмерса и непроизвольно пододвинул пресс-папье поближе. Пауза, затягиваясь, становилась угрожающей.

— Мне теперь уже все равно, — медленно произнес Чалмерс. — Выбрасывайте.

Вильнертон смерил взглядом немолодого, усталого человека, сидящего по ту сторону стола.

— Компания не задумается выбросить вас, Джон Чалмерс, можете не сомневаться, — сказал Вильнертон. — Но есть еще одно обстоятельство. Два года назад на вашу тему была выделена довольно значительная сумма. Я спрашиваю: где эта сумма? Вы истратили ее.

Чалмерс наклонил голову.

— А результаты? Их нет, — продолжал шеф, все более распаляясь. — Но не думайте, что вам удастся обвести «Уэстерн» вокруг пальца. Вы ответите нам своим имуществом.

— Вы хотите конфисковать мое имущество? — вскинул голову Чалмерс.

— Поразительная догадливость!

От нахлынувшей бледности смуглое лицо Чалмерса приобрело синюшный оттенок.

— Об этом в контракте не сказано ни слова… — пробормотал он.

— Ошибаетесь, уважаемый, — отчеканил Джон Вильнертон. — В контракте сказано, что, получив на эксперименты известную сумму, вы беретесь не позднее чем через два года создать объект, удовлетворяющий определенным требованиям, которые изложены в приложении, на восемнадцати страницах… Верно?