Гостиница «Сигма» [Сборник] - Страница 35


К оглавлению

35

Машина круто остановилась возле синего купола. В его свете обычные заросли вереска казались фантастической растительностью. Желтая дверь четко вырисовывалась на синем фоне. Подойдя к ней первым, шофер нажал кнопку. Никто не откликнулся.

— Джордж, — негромко позвал шофер.

Ему отозвалось лишь глухое эхо. Он забарабанил в дверь, но пластик заглушал удары.

— Заперто? — спросил Антон Петрович, толкнув дверь.

— Замков здесь нет, — покачал головой шофер.

— Очевидно, дверь чем-то закрыта изнутри, — сказал председатель совета, — нажмем!

Под дружными действиями трех мужчин дверь быстро поддалась. Она оказалась заставленной изнутри массивным лабораторным столом.

— Джордж, — снова позвал шофер.

Ответа не последовало. Люди проходили комнату за комнатой, но инженера нигде не было.

— Странно, — пробормотал шофер.

— Ничего странного, — сказал Антон Петрович. — Инженер Стреттон уже прошел, наверное, не один миллион километров. Не может же он одновременно находиться в двух местах. Он на «Кардане»…

— Нет, — горячо ответил шофер, — этого не может быть. Мы с Джо друзья, и я ручаюсь за него, как за самого себя.

— Расскажите нам о нем, — попросил Евгений Андрианович.

— Джордж сейчас научный руководитель Центра. Но я его знаю еще по академии. Мы вместе занимались. Вместе проходили стажировку на Деймосе…

— Марсианском?

— Да. Джорджу уже тогда прочили большое будущее. Последние два года он увлекался работой над созданием микрогабаритного электронного мозга, по сложности близкого к человеческому.

— Кто-нибудь, кроме вас, знает эти работы? — спросил Евгений Андрианович.

— Разумеется! Профессор Светлов считает их одними из самых многообещающих в современной кибернетике, если удастся связать этот мозг с устройством, достаточно быстро выполняющим команды мозга. Джорджа весь коллектив любит. Нет, не мог он так поступить, — заключил шофер.

— И тем не менее его здесь нет, — сказал председатель Совета. — Как вы это объясните?

— Попробуем его хорошенько поискать…

В комнатах царил образцовый порядок.

— Джо всегда был аккуратен, — пробормотал шофер. На письменном столе лежали недописанные листки, испещренные формулами. Казалось, хозяин только что встал из-за стола, чтобы немного размяться. Евгений Андрианович внимательно просмотрел листки. План очередного опыта… Схема авторегулирования третьего блока… Так. А это что? Тоненькая тетрадочка в розовой поливиниловой обложке, на которой большими буквами выведено: «Дневник». Евгений Андрианович сунул ее в карман, не читая.

— Между прочим, дверь закрыта изнутри, — сказал шофер, — так что…

— Вы лучше полюбуйтесь-ка вот на что, — ответил ему Антон Петрович, указав на окно. Окно было распахнуто настежь. — Мне этот молодой человек сразу показался подозрительным, — продолжал директор музея. — Он так дотошно выспрашивал у меня все, потом интересовался, имеется ли у «Кардана» горючее…

— Но что за сумасбродная фантазия, — сказал шофер. — И зачем ему это понадобилось?

— Вот именно: зачем? — повторил Евгений Андрианович.

Зачем? Этот вопрос он задавал себе десятки раз. Из разговоров с сотрудниками института, из их рассказов перед ним постепенно вырисовывался привлекательный образ молодого ученого, влюбленного в свое дело, требовательного к себе и другим, искреннего и скромного. Правда, выяснилось, что в последние дни Стреттон казался чем-то сильно озабоченным. Он был хмур и часто невпопад отвечал на вопросы. Но это и не мудрено, ведь он отвечал за большой участок работы. А кроме того, этот облик никак не вязался с портретом бойкого и жизнерадостного экскурсанта, который нарисовал Антон Петрович.

Если бы хоть кто-нибудь из сотрудников видел Джорджа Стреттона в Эдинбурге или Клайде в день посещения музея! Но таких людей не нашлось. Итак, зачем же?.. Зачем? Председатель Совета снова — в который раз! — перелистал дневник инженера, перечитал отдельные записи.

«…Мозг обучается успешно. Вчера закончили последнюю главу дифференциальных уравнений. Решает просто здорово! Со следующей недели думаю приступить к теории вероятностей».

«11 марта. Молодчина, Виктор! Мне уже становится трудно с ним тягаться. Главное, он не только отвечает на вопросы, но и сам начинает задавать их. Приладил световые и акустические анализаторы. Эффект потрясающий. Совсем как ребенок. Почему то, почему это? Десять тысяч „почему?“».

«15 апреля. Виктор начинает делать первые шаги. Не хочу ему давать пока особой воли. На три месяца улетаю на Деймос».

Евгений Андрианович перевернул несколько страничек.

«…Виктор увлекается микрофильмами. Он способен ночи напролет смотреть фильмы-отчеты о космических экспедициях. Я говорю: ночи напролет. Но ведь Виктору незнакома усталость и прочие человеческие слабости. Странная вещь (продумать и обсудить с проф. Светловым): ведь Виктор обладает совершенной памятью. Он безукоризненно запоминает все, что когда-либо видел или читал. Для чего же он снова просматривает отдельные микрофильмы? Неужели потому, что это его, говоря человеческим языком, как-то волнует? Не здесь ли начало эмоций?»

В дверь постучали, и в комнату вбежала запыхавшаяся лаборантка.

— Товарищ председатель Координационного совета, — сказала она, — инженер Стреттон нашелся.

— Где же он? — вскочил Евгений Андрианович.

— Отнесли на медпункт. Он без сознания.

Плотный человек в белом халате медленно снял маску.

35